У этого термина существуют и другие значения, см. Ёрник (значения).
Водяни́ка,Ворони́ка, Ши́кша или Ёрник (лат.Émpetrum) — род вечнозелёных низкорослых стелющихся кустарничков семейства Вересковые (лат.Ericaceae) с листьями, похожими на хвоинки, невзрачными цветками и пресными ягодами. Растение широко распространено в Северном полушарии от зоны с умеренным климатом до субарктической зоны, реже встречаются в Южной Америке. Используются в пищу, а также как декоративные растения.
Латинское название рода происходит от греческих слов en «на» и petros «камень» — и связано с местообитанием растения. Название водяника дано растению, скорее всего, по причине малого количества мякоти и большого количества пресного сока. Другие русские названия растения — багновка, вороника (по цвету ягоды), дорогая трава, медвежья ягода, психа, псих-ягода, пьянка, сикса, синявишна трава, ссыха (из-за мочегонного действия ягод), чёрная трава, шикша, обыкновенный ерник (ёрник), чёрный ерник, ягодный ерник, вороница, верис, голубинец, лыха, шикша.
В лесах ростут ягоды: морошка, брусница, <...> вороница или просто называемая сцыха <водяника>...[1]
— Пётр Челищев, «Путешествие по северу России в 1791 г.», 1791
Ягоды также растут в большом изобилии: клюква, брусника, <...> шикша (шикша ― камчатское название, по-английски Grow berry) и малина; сия последняя крупна и яркого красного цвета, но водяна и вовсе ни вкусу, ни запаху малины не имеет.[2]
— Василий Головнин, «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе...», 1822
Мелкая смородина, голубица, брусника, морошка, княженика и шикша цветут здесь, а в благоприятное лето дают и ягоды.[3]
— Фердинанд Врангель, «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», 1841
...виднелись небольшие берёзки и какие-то кустики вербы или лозы и чахлой рябины, просовывавшиеся сквозь груды обточенных камней и кругляков. Мхов и вороницы было тоже вволю...[4]
...растительность вся, какая была, мелка и небогата количеством видов; эти белые ягели, эти вороницы с розовыми цветочками, главные, заглушающие всех остальных собратий представители северной флоры...[4]
...конечно, всякие мхи, обильно и цепко растущие повсюду, равно как чрезвычайно миловидная розовыми цветочками своими мелкая вороница... <...> Хотя убийственный запах завода наполняет всю небольшую бухту, но <...> на высоком холму, составленном из могучих гранитов, усыпанных крупными катышами и кругляками, обточенными волной, обрастающими вороницей и березой-карлицей, дышалось все-таки легче.[4]
Со стороны берега надвигаются стелющиеся побеги альпийской толокнянки. Затем образуются отдельные островки водяники и голубики. Последние, разрастаясь, постепенно вытесняют мак и смолёвку...[7]
...Нина Ивановна идет не по самой тропке, а вдоль нее ― по траве, по спелым ягодам шикши. Кымын видит, как от сока раздавленных ягод постепенно чернеют каблучки ее светлых туфель.[8]
За особое удальство почитается разрисовывание ушастого тюленя соком шикши, замешанным на заячьей слюне. Краситель этот необычайно стоек. Я сам наблюдал пожилого самца, окрашенного еще дедушкой нынешнего шамана.[10]
Очень экзотично смотрится коврик водяники, или шикши (Empetrum nigrum). Длинные, покрытые узкими зелеными листиками побеги напоминают какое-то стелющееся хвойное растение или одревесневший плаун.[11]
— Александр Чечуров, «Зелень!» 2002
Считается, что шикша выводит из организма радионуклиды и вообще очень полезна. Для длительного хранения её, как и морошку, достаточно засыпать в банку, залить водой и поставить в подвал, где она может храниться до года и более.[12]
— Ольга Шестова, «Богатства Беломорья», 2009
Водяника в научно-популярной литературе и публицистике
— Пётр Челищев, «Путешествие по северу России в 1791 г.», 1791
Ягоды также растут в большом изобилии: клюква, брусника, мамура (ягода, очень известная в Финляндии), морошка, голубика, шикша (шикша ― камчатское название, по-английски Grow berry) и малина; сия последняя крупна и яркого красного цвета, но водяна и вовсе ни вкусу, ни запаху малины не имеет. Сие, без сомнения, происходит от частых дождей, ибо и у нас в России, когда случается лето весьма дождливое, то как плоды, так и огородная зелень бывают водяны, невкусны и имеют слабый запах.[2]
— Василий Головнин, «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе...», 1822
Чем более приближаешься к морю, тем реже видишь малорослые деревья и кустарники, которые, наконец, у левого берега Колымы, около 35 верст севернее Нижне-Колымска, вовсе исчезают. На правом берегу лес простирается, однакож, немного далее к северу. Вообще сей берег по сухой и глинистой почве благоприятнее для прозябаний, которые растут здесь сильнее и в большем разнообразии, нежели по ту сторону на мертвой, льдистой и болотной почве. На равнинах, покрытых хорошей травой, попадаются тимьян и в особенности полынь, также цветет шиповник. Чета влюбленных находит сентиментальную незабудку на берегах ручейков. Мелкая смородина, голубица, брусника, морошка, княженика и шикша цветут здесь, а в благоприятное лето дают и ягоды. Но об огородных овощах нельзя и думать: никто не решается разводить их, ибо наверное можно предполагать, что здесь ничто подобное не примется. В Средне-Колымске, лежащем 2° южнее, видел я, однакож, редьку, а также и капусту без вилков.[3]
День был удивительно ясен, прозрачен; глаза наши, утомленные видом голых скал, успокоились на довольно яркой зелени берегов бухточки; тут виднелись небольшие берёзки и какие-то кустики вербы или лозы и чахлой рябины, просовывавшиеся сквозь груды обточенных камней и кругляков. Мхов и вороницы было тоже вволю; белели ягели; голубая вода бухты так чиста, что тарелка, брошенная в нее, совершенно исчезает от глаз только на глубине 30 саженей. <...> Снег был, видимо, на убыли, потому что из-под довольно громоздких пластов его сбегала, журча, вода; растительность вся, какая была, мелка и небогата количеством видов; эти белые ягели, эти вороницы с розовыми цветочками, главные, заглушающие всех остальных собратий представители северной флоры, эти приземистые кустики можжевельника и березки-лилипута ― все это поблескивало на ярком солнце полною жизнью, жизнью целых двадцати четырех часов в сутки.[4]
Берег этот, иззубренный, продырявленный, выдвинутый со дна океана, с великой глубины, гол совершенно; граниты и гнейсы обнажены вполне, потому что при этих колоссальных размерах пейзажа ни во что нейдут, конечно, всякие мхи, обильно и цепко растущие повсюду, равно как чрезвычайно миловидная розовыми цветочками своими мелкая вороница и, наконец, березка-лилипут, березка-карлица, стланец, предпочитающая стлаться по земле, поблескивая своими густозелеными, крепкими листиками в серебряный гривенник величиной. <...>
Хотя убийственный запах завода наполняет всю небольшую бухту, но подле дома этого, расположенного наискось от жиротопни, на берегу, на высоком холму, составленном из могучих гранитов, усыпанных крупными катышами и кругляками, обточенными волной, обрастающими вороницей и березой-карлицей, дышалось все-таки легче.[4]
Среди берёз, ольхи, осины, ивы и тальника поднимаются ели и сосны, редко достигающие больших размеров, так как почва из хверща или дресвы и гранита не даёт достаточного питания деревьям. Зато среди зеленых мхов в изобилии родятся морошка, брусника, клюква, черника, гулубель и вороница, а также грибы. Что поражает на Соловках и на близлежащих к ним островам, так это развитие озёр.[5]
Так, среди горной флоры мы имеем дело почти только с одними многолетниками. Некоторые из них (дриада, водяника, альпийская толокнянка) достигают возраста в несколько сот лет. Следует отметить также преобладание среди этих многолетников растений вечнозеленых. Затем характерным является ксерофильный вид, свойственный большинству из них. <...> Так, черника образует сплошную заросль, брусника встречается рассеяно, багульник и водяника изредка группами, голубика ― единично. <...> Вереск занимает первое место. Несколько менее распространены водяника и черника. Подрост обычно из редкой ели. Живой покров состоит из почти сплошной заросли водяники и брусники; третье место в нем занимает черника, кое ― где рассеяно встречается багульник. <...> Со стороны берега надвигаются стелющиеся побеги альпийской толокнянки. Затем образуются отдельные островки водяники и голубики. Последние, разрастаясь, постепенно вытесняют мак и смолёвку, растущие в старых руслах лишь на голом субстрате и не переносящих задернения. Прекрасное развитие горной растительности на аллювиальных наносах реки показывает, что главным фактором развития данных видов служит лишенный почвы каменистый субстрат.[7]
В средней полосе России вечнозеленые лиственные кустарники, интересные для озеленения, весьма немногочисленны и представлены в основном сем. вересковые (вереск, подбел, болотный мирт, толокнянка, брусника, багульник), а также близкого к нему сем. водяниковые (водяника). <...> Очень экзотично смотрится коврик водяники, или шикши (Empetrum nigrum). Длинные, покрытые узкими зелеными листиками побеги напоминают какое-то стелющееся хвойное растение или одревесневший плаун. Водяника довольно красиво цветёт, но главное её украшение ― матово-черные плоды. Хорошо смотрятся в таких посадках клюква(Oxycoccus) и брусника(Vaccinium vitis-idaea).[11]
— Александр Чечуров, «Зелень!» 2002
Сквозь камни под ногами пробиваются ростки жизни: белые соцветия тысячелистника, нежные колокольчики прощаются с северным светилом до следующего дня. Свободно гуляющий ветер приносит вместе с йодистым запахом ледяной озноб, и мы спешим укрыться в сосновом редколесье. Белые ночи позволяют разглядеть здесь, вдали от жилья, в сереющей ползучей меж камнями зелени чёрные ягоды водяники, или шикши. Считается, что шикша выводит из организма радионуклиды и вообще очень полезна. Для длительного хранения её, как и морошку, достаточно засыпать в банку, залить водой и поставить в подвал, где она может храниться до года и более. Исстари шикшу применяли при множестве недомоганий: усталости, головной боли, переутомлении, бессоннице, как витаминное средство при цинге. <...>
Шикша (Empetrum nigrum L.) ― вечнозелёное растение из семейства Водяниковые со своеобразным «водянистым» вкусом. У неё есть и более романтичные наименования: хранительница души, кудесная трава, кудесница, чёрная трава, дорогая трава, а ещё: ариска, багрянка, болотница, водянка чёрная, глуханя, голубень, ерник, толкуша, шиптуш-трава.[12]
Раньше около реки Нахтоху была лагуна, отделённая от моря косой. Теперь на её месте большое моховоеболото, поросшее багульником с ветвями, одетыми густым железистым войлоком ярко-ржавого цвета; голубикой с сизыми листочками; шикшей с густо облиственными ветвями, причём листья очень мелки и свёрнуты в трубочки. Среди этих кустарников ещё можно было усмотреть отцветшие и увядшие: сабельник с ползучим корневищем; морошку с колючими полулежащими стеблями и жёлтыми плодами; болотную чину, по внешнему виду похожую на полевой горошек и имеющую крылатый стебель и плоские бобы; затем ирис-касатик с грубыми сухими и серыми листьями и, наконец, обычную в болотах пушицу ― высокое и красивое белое растение.[6]
На этой вырубке, однако, был смешанный лес, но самое главное, что тут были заболоченные моховые пятна, которые оживились и очень повеселели с тех пор, как лес был вырублен. И вот на этой вырубке теперь можно было прочитать всю жизнь леса, во всем ее разнообразии тут был и мох со своими голубыми и красными ягодами, красный мох и зелёный, мелкозвездчатый и крупный и редкие пятна белого ягеля, со вкрапленными в него красными брусничинами, ерник.[13]
Начало сентября. Южные склоны холмов покрыты зеленым ковром, с частым черно-красным узором ― это северные ягоды шикша да морошка. Пройди по такому склону ― подошвы торбаз сразу станут черными от шикши. В полдень солнце еще немного греет. А чуть закроет его облаком ― становится так прохладно, что начинаешь понимать: зима уже совсем близко. С моря дует холодный ветер. <...>
Кымын, из уважения к учительнице, пропускает ее вперед. Но из уважения к старшему, Нина Ивановна идет не по самой тропке, а вдоль нее ― по траве, по спелым ягодам шикши. Кымын видит, как от сока раздавленных ягод постепенно чернеют каблучки ее светлых туфель.
― Нина Ивановна, ты на маяке механика знаешь?[8]
Прошло два года, Тэгрынэ успешно окончила школу, и ее любимый предмет именовался уже не просто ботаникой, изучаемой каждым школьником, а важно назывался агробиологией. Но попрежнему целыми часами могла она просиживать над своими гербариями, рассказывать о садах, которых никогда не видела, мечтать о смородине и клубнике, которые будут расти в местах, доступных пока что только морошке, клюкве да заполярной ягоде шикше. Надо было поступать в институт. Так советовали учителя, так хотела Тэгрынэ, так хотел и старый Мэмыль, как ни грустно было ему расставаться с дочерью.[8]
Ветер станет набирать силу, загустеет искровал, заполощется яркий, короткий листобой по широкой земле, и в полете, в круженье угаснет северный листок; на земле, не догорая, он сразу остужается, прилипает к моху, и становится тундра похожа на неглубоко вспаханную бурую пашню. Но земля еще дышит, пусть невнятно, а все же дышит прогретым за лето недром, и несколько дней кружат над рекой, над тундрой, надо всем неоглядным раздольем запахи увядающего лета, бродит пьяная прель гонобобели и водяники, струят горечь обнажившиеся тальники, и трава, редкая, северная трава, не знающая росы, шелестит обескровленным, на корню изжившим себя стебельком. Вдали, где берега Енисея зависают над бездной, все гуще порошатся сумерки.[14]
Сколько впечатлений за день! Какое здесь всё необычное. Трава — настоящий лес! Пу́чка[15] и шелама́йник — высотой два-три метра![16]Крапива — и та больше меня! Попробовали ши́кшу — с виду как черника, но растёт на мху, россыпи ягод! (Виталий Иванович сказал, что шикша богата витамином C и дубильными веществами). Встретилась княженика. Ягоды напоминают костянику, а листья как у земляники.[9]
От подкипевшей смолы в густоте хвои стояла запашистая тишина, которую сгущали застенчивые цветы заячьей капусты; белеющие кисточки брусники и папоротники, выбросившие завитки побегов, еще и мякоть мхов, очнувшихся от вечной дрёмы, тоненько светилась ниточками, родившимися взамен тех, что угасли, сопрели в корнях сосен, сохраняя для них влагу, питая собой ягоды брусники, робкого майника, водяники и всего, что росло здесь неторопливо в потаенной неге краснолесья.[17]
Но если потребовать от него чего-нибудь конкретного, то сия проворная бестия уверяет всех, что целиком изойдет кровью, если за такое трудное дело возьмется. Услышав это, ЙЫЕ обычно в испуге прячутся за торосы. За особое удальство почитается разрисовывание ушастого тюленя соком шикши, замешанным на заячьей слюне. Краситель этот необычайно стоек. Я сам наблюдал пожилого самца, окрашенного еще дедушкой нынешнего шамана. Дедушка помер, а тюлень держится молодцом. Также широко практикуется татуировкасалом и войлоком. <...>
3 апреля. Зима выдалась холодной. Почти все еманы, нерпы и еврашки, бывшие здесь, погибли от неимения пищи. Рыб почти нет, ягоды еще не созрели, да и едва ли созреют, малина чуть начинает цвести, а шикша и вовсе не зацветала.[10]
↑ 12П. И. Челищев. «Путешествие по северу России в 1791 г.» (дневник, записи, издан под наблюдением Л.Н.Майкова). — СПб.: 1886 г.
↑ 12В.М.Головнин. «Путешествие вокруг света, совершённое на военном шлюпе в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным». — М.: «Мысль», 1965 г.
↑ 12Ф.П.Врангель, «Путешествие по Сибири и Ледовитому морю». — Л.: Изд-во Главсевморпути, 1948 г.
↑Пучка или пикан — тривиальные разговорные или местные названия для крупных травянистых растений семейства Зонтичные, побеги которых употребляют в пищу.
↑Шеломайник — это региональное название лабазника камчатского (или таволги), кустистого растения из семейства розовых, которое в некоторых местах способно достигать размеров необычных для этого мелколистного кустарника.
↑Виктор Астафьев Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 5. — Красноярск, «Офсет», 1997 г.
