Бегемо́т обыкнове́нный или Гиппопота́м (лат.Hippopótamus amphíbius дословно: водяная лошадь «амфибия») — млекопитающее из отряда парнокопытных, подотряда нежвачных свинообразных семейства бегемотовых, единственный современный вид рода Hippopotamus. Характерной особенностью бегемота является его полуводный образ жизни — бо́льшую часть времени он проводит в воде, выходя на сушу лишь ночью на несколько часов для кормёжки. Бегемоты обитают только у пресной воды, хотя и могут изредка оказываться в морской среде.
Бегемот — одно из крупнейших современных наземных животных. Масса крупных старых самцов иногда превышает 4 тонны, таким образом, бегемот конкурирует с носорогами за второе место по массе среди наземных животных после слонов. Ранее наиболее близкими родственниками бегемотов считались свиньи, однако сейчас учёные считают, что наиболее близкими их родственниками являются киты. В настоящее время бегемоты сохранились только в Африке к югу от Сахары, хотя в древности (например, в античное время) он был распространён шире, обитая на территории Северной Африки (Египет, современные Марокко и Алжир), и, возможно, встречался на Ближнем Востоке, но уже к раннему Средневековью исчез из этих мест.
В бытность мою в Париже я видел кормление бегемота <...>. Разинет он свою пасть, а ему каравай хлеба туда, фунтов в двенадцать, ― и как не бывало. В один миг проглотит. Там бегемот огромный, величиной вот с это здание. Я сам раз на пятьсот франков одного хлеба…[2]
Множество больших голубых пятен виднелось вдали перед зеленой стеной тростников, показывая место отдыха бегемотов в широких участках долины, где река разливалась гладким сверкающим озером. Мокрая кожа животных была голубого цвета. Грузные жирные звери наблюдали за лодками, выставив над водой громадные, словно обрубленные, головы.[5]
И напоследок ― жуткая сцена: бегемоты! Красновато-зеленые жирные спины всплыли у борта. Бегемоты один за другим исчезают в воде. Лишь одного пули никак не берут.[6]
...туристы, посещающие конголезский Национальный парк Рвинда, ходят днем к реке смотреть на купающихся бегемотов, а ночью уже бегемоты подтягиваются к гостинице и наблюдают за туристами. Зоопарк, да и только.[7]
В номере 2 за 1977 год замечательного журнала «Вокруг света» была опубликована небольшая заметка под названием «Взаимность». Публикация имела глубокий философский смысл. Она повествовала, что туристы, посещающие конголезский Национальный парк Рвинда, ходят днем к реке смотреть на купающихся бегемотов, а ночью уже бегемоты подтягиваются к гостинице и наблюдают за туристами. Зоопарк, да и только.[7]
— Лев Данилкин, Ленин: «Пантократор солнечных пылинок», 2017
...а если Керенский вот-вот сдаст Петроград немцам, чтобы избавиться от большевистской угрозы? «Один дурак может вдесятеро больше задать вопросов, чем десять мудрецов способны разрешить». Это был гипноз, настоящее выкручивание рук, вытягивание бегемота из болота ― бегемота, который, одурев от побоев и понуканий, сам в конце концов выползает на опасный сухой участок.[9]
— Лев Данилкин, Ленин: «Пантократор солнечных пылинок», 2017
И напоследок ― жуткая сцена: бегемоты! Красновато-зеленые жирные спины всплыли у борта. Бегемоты один за другим исчезают в воде. Лишь одного пули никак не берут. Уже всерьёз капитан торопит сходить на берег ― у игры в приключения свой четкий график. Остаётся сказать: бегемоты, слоны, поющие птицы, крокодилы, удавы, жирафы, люди-охотники ― все сделано из резины и пластиков. Автоматика в нужный момент заставляет животных всплывать, двигаться, издавать звуки.
― Сэр, ваши жирафы и бегемоты… Не прообраз ли это того, что в конце концов останется на земле?
― О да! Я тоже так думаю…[6]
Бойкая компания с гитарой по-прежнему встречалась им в самых неожиданных местах теплохода, казалось, что, сидя кружком, они распевают одну и ту же задорную песню, аккомпанируя папиным историям: У бегемота нету талии, Он не умеет танцевать. После чего неотвратимо следовало: Его по морде били чайником, Чтоб научился танцевать. <...>
Колька ещё долго сидел на земле, пялился мокрыми глазами на свои расквашенные, в кусках старой зелёнки и пыли колени, а где-то неподалёку, — наверно, на том самом пляжике за дебаркадером, — опять били и били чайником по морде несчастного бегемота.[8]
Когда губернаторша, дама в таком ранге, в своем шумящем шёлковом платье, в своем дорогом блондовом чепце и наконец с своим ангелоподобным сыночком Колей приехала и уселась в маленькой квартирке Басардиных, ― так эту сцену несколько даже трудно вообразить себе. Надежде Павловне было необыкновенно совестно и приятно. Петр Григорьевич, начавший умываться и обряжаться чуть ли не раньше всех и при этом обнаруживавший такое фырканье и отхаркиванье, что даже дочь ему заметила: «что это, папенька, вы точно бегемот!» ― Петр Григорьевич сильно трусил. В продолжение всего вечера, каких жена не делала ему знаков руками и глазами, он ни за что не хотел сесть.[10]
― Помнишь? (обращался он то к Феде, то к Лизе). У обезьян… Помнишь, ибисы?..
― «Кра-а-ас-ные!..»
― «Розовые, ― поправила Лиза, ― и голос у них как в медный таз бить палкой, громко звенит!»
― «Нет, вот слон, ― сказал Вася, ― лев, бегемот; у бегемота, знаете, ― голова с этот тарантас…»
― «Ну, уж врешь!»
― «Нет, будет, и он в воде и весь в…»
― «Какой отвратительный мальчик! ― скорчив неприятную гримасу, сказала Лиза: ― всё у тебя на уме гадости».
― «А у тебя консьержев Андрюнька-горюнька…» При этой фразе Васи все захохотали, не исключая и самого Васи.[1]
― Это бегемот-то! Ах, Боже мой! Совсем на манер как бы свинья… ― восклицает полная дама.
― Они, сударыня, свинячьей породы и есть, ― отвечает длиннополый сюртук. ― Даже хрюкают.
― Представьте, я воображала его страшнее.
― Щенки ещё, ― рекомендует их даме чиновник в фуражке с кокардой. <...>
― А ведь это бегемот. Вот даже и на дощечке написано. ― Его зовут и бегемот, и гиппопотам, и нильская лошадь.
― Нильская лошадь, вы говорите, господин? А нешто актер Нильской на этой животине ездить будет? ― задает вопрос длиннополый сюртук.
― На юродивые вопросы я не отвечаю. В бытность в Париже, сударыня, я видел…
― В реке Ниле ловится ― ну вот и нильская лошадь, ― пояснил сюртуку чиновник.
― А я думал, что актеру Нильскому для игры такую лошадку приготовили. Их, барин, из Сибири с Ледовитого моря привезли?
― В бытность мою в Париже я видел кормление бегемота, ― продолжает франт. ― Разинет он свою пасть, а ему каравай хлеба туда, фунтов в двенадцать, ― и как не бывало. В один миг проглотит. Там бегемот огромный, величиной вот с это здание. Я сам раз на пятьсот франков одного хлеба… Увлекся, вздумал накормить его и не мог.
― Неужели на пятьсот франков скормили? ― дивится дама.
― Даже больше. У меня вообще пылкая натура. А тут все равно, что игра.[2]
― Да… Так-то вот и всегда на этой стезе. Живешь ― всю жизнь ищешь факты и всю жизнь раздеваешь факты в мираж.
― И никогда ничто не заставляло вас сомневаться в действительности, трепетать, бояться?
― Напротив, очень часто и очень многое. Вот, например, когда в верховьях Нила раненый бегемот опрокинул нашу лодку… Я нырнул и соображал под водою: вот уже у меня не хватает дыхания… пора вынырнуть… и ― ну как я вынырну прямо под эту безобразную тушу?![11]
Тогда из грязи, смешанной с тремя плевками изменника, пария и раба, — вырос Клеветник. Трусливый и низкий, как изменник, презренный и прокаженный, как парий, подлый, как раб, обокравший своего господина. Грязный ― как сама грязь. Случилось так, что в то время, когда он рождался, мимо пробежала собака. С тех пор Клеветник не может спокойно видеть ничего высокого без того, чтоб сейчас же не сделать какую-нибудь мерзость. Из болотных камышей на его рождение глядел бегемот. И оттого кожа Клеветника так толста, что ее ничем не прошибешь. Увидев его, говорят, сам Сатана, с любовью глядевший на свой мерзкий облик в волнах океана, ― и тот не выдержал и плюнул на него.[12]
Мгновение не было ничего: был довременный мрак; и в мраке роилось сознание? не какое-нибудь иное, например мировое, а сознание совершенно простое: сознание Аполлона Аполлоновича. Это сознание теперь обернулось назад, выпустив из себя только два ощущения: ощущения опустились, как руки; и ощущения ощутили вот что: они ощутили какую-то форму (напоминающую форму ванны), до краев налитую липкою и вонючею скверною; ощущения, как руки, заполоскалися в ванне; то же, чем ванна была налита, Аполлон Аполлонович мог сравнить лишь с навозной водой, в которой полоскался отвратительный бегемот (это видывал он не раз в водах зоологических садов просвещенной Европы). Миг ― ощущения приросли уж к сосуду, который, как сказали мы, наполнен был до краев срамотой; сознание Аполлона Аполлоновича рвалось прочь, в пространство, но ощущения за сознанием этим тащили тяжелое что-то.[13]
Здесь было много бегемотов. Пандион, этруски и другие рабы из северных стран еще раньше познакомились с безобразным обитателем реки, носившим у египтян имя «хте». Бегемоты не выказывали страха перед людьми, но и не нападали на них без причины, поэтому рабы близко подплывали к ним. Множество больших голубых пятен виднелось вдали перед зеленой стеной тростников, показывая место отдыха бегемотов в широких участках долины, где река разливалась гладким сверкающим озером. Мокрая кожа животных была голубого цвета. Грузные жирные звери наблюдали за лодками, выставив над водой громадные, словно обрубленные, головы. Нередко животные погружали в воду и квадратные морды ― тогда на блестевшей и струившейся желтой мути чернели только лбы, увенчанные маленькими круглыми, торчавшими вперед ушами. Глаза бегемотов, сидевшие в возвышениях черепа ― это придавало им особенно свирепое выражение, ― упорно и тупо смотрели на людей. В тех местах, где гранитные скалы поднимались со дна реки, образуя пороги и перекаты, встречались глубокие ямы между утесами, с прозрачной и спокойной водой. Однажды, волоча лодку по краю гранитной глыбы, рабы увидели на дне такой ямы громадного бегемота, неторопливо двигавшегося по дну на своих коротких ногах.[5]
Днем все, кроме Самоделкина, бегали купаться на речку. Там они увидели огромных толстых животных, которые лениво лежали в воде, не обращая ни на кого внимания.
― Кто это такие, ― спросил Чижик у Карандаша, ― почему они все время сидят в воде?
― Это бегемоты, ― объяснял Карандаш. ― Они в жаркие дни почти не вылезают из воды. Действительно, в реке сидело почти целое стадо бегемотов. Рядом с мамами в воде лежали маленькие смешные бегемотики.
― Смотрите, какие они забавные. А можно их погладить, ― спросила осторожно Настенька.
― Они хоть и добрые, но лучше их не трогать, ― ответил художник. Давайте их порисуем.[14]
Её… Такой я не видал
На всём пути моем недальном…
Но дале… Около стола,
Склонясь к нему лицом печальным,
Она сидела… и ждала…
Чего? Ждала ли окончанья,
Иль просто чаю, иль… Но вот
Зашевелилось заседанье:
В дверях явился бегемот…
Какого пола или званья ―
Никто не мог бы отгадать…
Но на устах всего собранья
Легла уныния печать…[3]
Писк и лай,
шум и гам,
воют мишки по углам;
шум и гам,
писк и лай,
перепуган попугай,
опечалены мартышки,
разбежались крысы, мышки…
Почему?
Не пойму…
Рассердился и ревёт
бегемот.[17]
«Есть ли где еще звери в могучем количестве?
Есть ли тигр королевский и смелые львы?
Есть ли где бегемот, в безмятежном величестве
Как коряга встающей из вод головы?»[20]
Везде ― вражда! где райской птицы Воздушный зыблется полёт, Где в джунглях страшен стон тигрицы, Где землю давит бегемот!
Внимая дальнему удару,
Встают народы, как враги,
И по всему земному шару
Бегут и ширятся круги.[21]
Неслись из дальней стороны
Освирепелые слоны,
Открыв травой набитый рот,
Скакал, как лошадь, бегемот,
И зверь, чудовищный на взгляд,
С кошачьей мордой, а рогат ―
За ними. Я мечту таю,
Что я его еще убью...[4]
Лунный щит молчит над пляжем.
Зыбь в серебряной пыли. Море матовым миражем
Оградилось от земли.
В вилле лупят на рояле
Разухабистый фокстрот.
Бегемот в испанской шали
Семенит в курзальный грот…[22]
― «Серж, погоди, не то уйдет:
Приходит Мотя требовать штрафа:
Семь лет назад какой-то мот
Сказал про Мотю, что он бегемот.
«Семь лет назад?» И ответил Мотя:
«Я только вчера увидал бегемотя».[23]
Я, слышавший вдали, Мальстрем, твои раскаты
И хриплый голос твой при случке, бегемот,
Я, неподвижностей лазурных соглядатай,
Хочу вернуться вновь в тишь европейских вод.[24]
↑ 123Данилкин Л. А., Ленин: «Пантократор солнечных пылинок». — М.: Издательство АО «Молодая гвардия», 2017 г.
↑Писемский А. Ф. Собрание сочинений в 9 т. Том 6. — М.: «Правда», 1959 г.
↑А. В. Амфитеатров. Собрание сочинений в 10 томах. Том 1. — М.: НПК «Интелвак», 2000 г.
↑Дорошевич В.М. Сказки и легенды. — Мн.: Наука и техника, 1983 г.
↑Андрей Белый. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.
↑Валентин Постников. Путешествие Карандаша и Самоделкина. ― М.: Рипол-классик, 1997 г.
↑Михайлов М. Л. Стихотворения. Библиотека поэта. — М.: Советский писатель, 1969 г.
↑Зенкевич М.А., «Сказочная эра». Москва, «Школа-пресс», 1994 г.
↑М. Л. Моравская «Апельсинные корки» (с автобиографией М. Моравской и послесловием М. Вайсман). — М.: Август, 2012 г. — 60 с.
↑В Гвинее водится два весьма декоративных вида павианов с ярко-красным носом и голубыми бороздками на щеках: это мандрил (Cynocephalus mormon) и дрил (C.leucophaeus), далеко не все зоологи признают их за отдельные виды павианов
