О проекте «Конструктор успеха»
Как найти свое место в жизни, заняться тем, что получается легко и приносит счастье? Для этого нужно правильно применить знания, которые дал университет и сама жизнь. В проекте «Конструктор успеха» мы рассказываем о выпускниках Высшей школы экономики, которые реализовали себя в интересном бизнесе или неожиданной профессии. Герои делятся опытом — рассказывают, какие шишки набивали и как использовали предоставленные им шансы.
Екатерина Колчина, выпускница МИЭФ и Лондонской школы бизнеса, занимает должность заместителя президента сети пиццерий «Папа Джонс». Экономическое образование пришлось ей как нельзя кстати. В рубрике «Конструктор успеха» Екатерина рассказала о человеческой стороне консалтинга, стереотипах восприятия ресторанного бизнеса и вкусовых аспектах работы в пиццерии.
Как образование задало вам профессиональную траекторию?
После бакалавриата Вышки по специальности «экономика и финансы», несмотря на хорошие оценки, я сделала вывод: с банками и финансами мне не по пути. Зато благодаря стажировкам во время учебы и участию во внеакадемической деятельности и кейс-чемпионатах я осознала, что мне подходит консалтинг и управление проектами, что у меня есть нужные для этого качества, осталось лишь нащупать, как их применять более умело.
На первых порах мне в этом очень помогла стажировка в компании KPMG, об отделе стратегии которой я узнала благодаря «Кейс-клубу ВШЭ». После Вышки я уже с опытом работы поступила в Лондонскую бизнес-школу (LBS) на Masters in Management и смогла оценить вес своего диплома, а главное — знаний.
Вышка и МИЭФ в этом смысле на передовой — обучаясь в Лондоне, я знала 2/3 академической программы магистратуры. Благодаря этому я могла сконцентрироваться на практических аспектах применения знаний, чему очень способствовало обучение на кейсах. Причем ты читаешь и решаешь кейс дома, а в классе уже обсуждаешь разные решения. Для меня это было окончательное переформатирование мышления на более прикладное, реальное.
Почему среди выпускников МИЭФ популярно продолжать обучение на Западе?
Все зависит от личных целей каждого. Если нужно получить фундаментальное академическое знание, можно учиться и в России. А если нужно погрузиться в детали новых, малоизведанных направлений науки, получить прикладные знания или понять корпоративную западную культуру — стоит поступать в международный вуз и попробовать поработать за рубежом. Для галочки этого делать не нужно — мир меняется, и те знания, которые ты получишь где бы то ни было, через 10 лет могут стать вообще не актуальны. Стоит идти за навыками или инструментарием.
С какими навыками вы вышли в большой профессиональный «свет» из магистратуры?
Первый навык — амбициозность. В Вышку уже приходят те, кто имеет амбиции, и внутри они учатся их не терять, а ставить все более высокие цели. Во время учебы планка повышается за счет системы рейтингов, за счет людей, которые тебя окружают — занимаются спортом, развиваются, интересуются миром и успевают всё. Ты тоже сильно растешь вместе с ними.
Второй важнейший навык — умение все время учиться, решать много задач одновременно, быть вне ситуации комфорта и получать кайф от постоянных челленджей. Навык постоянно учиться помог мне работать в разных индустриях — в консалтинге, в маркетинге журнала, в финансовом департаменте банка. Сейчас я неожиданно оказалась в ресторанном бизнесе, хотя по большей части это сфера eCommerce.
Как на вас повлиял первый практический опыт?
Наряду с тем, что я знала и умела, я научилась договариваться с людьми, это оказалось очень важным навыком. Моя работа всегда была связана с общением с большим количеством очень разных контрагентов/стейкхолдеров.
Я всегда была коммуникабельным человеком, но на своей первой работе, куда пришла в 18 лет, в первый же день растерялась и совершила ошибку в переписке, за которую получила огромный нагоняй
Но благодаря этой ошибке я впоследствии разобралась в тонкостях корпоративных взаимоотношений, поняла, что важно готовиться к любым переговорам и услышать мнение каждого.
Это крайне полезный навык и в консалтинге, где с клиентом бывают очень разные взаимоотношения. Иметь свое мнение нужно, а с другой стороны, важно договариваться со сторонами в позитивном ключе, чтобы люди считали тебя медиатором, модератором, а не прокурором Я так поднаторела в этом, что мои руководители в разных местах признавались мне, что специально звали меня на задачи со сложными контрагентами.
И вы решили дальше работать в консалтинге?
После KPMG, где я получала реальный кайф от работы, я поняла, что хочу попробовать прыгнуть ещё выше, и во время учебы в магистратуре в Лондоне стала искать работу фуллтайм в большой тройке. Меня позвали в McKinsey, что сильно повлияло на мою судьбу. Первый раунд собеседования они проводили в Лондоне, а потом пригласили на интервью в Москву и оплатили билеты. Это как раз были каникулы, и благодаря McKinsey я повидалась с родителями — классно, что компания пошла мне на встречу, потому что наша семья не могла позволить себе частые свидания. Родители продали машину, чтобы оплатить мне учебу в Лондоне.
Меня взяли в McKinsey, и в четвертый семестр я вошла в полном счастье. В компании я очень позитивно отработала 4 с лишним года, делая проекты в России, СНГ, Испании и Великобритании, — это дольше, чем большинство людей в среднем работают в консалтинге. Большой консалтинг — это такая платформа, которая дает широкий обзор рынка тем, кто ищет классные места. А когда получаешь опыт в крутой компании, перед тобой открывается масса вариантов для развития — везде оторвут с руками.
Почему вы ушли?
Честно — меня позвали на проект, о котором я мечтала. Для меня идеальная сфера работы — образование, потому что именно благодаря тому, что мои родители на нём очень фокусировались, случилось все лучшее, что есть в моей жизни. Я жила в Подмосковье, родители отдали меня в физико-математическую школу и два раза в неделю возили в Москву на курсы английского (в нашем городе не было курсов), потому что уже тогда понимали, насколько это важно для хорошей профессии.
Но математика и язык — это еще не профессия, а всего лишь инструменты, и с выбором МИЭФ, который в тот момент единственный на рынке сочетал в себе оба инструмента, мне тоже помогли родители. Поэтому когда меня позвали на образовательный проект «Летово» на позицию руководителя проектного офиса, я тут же согласилась. По сути это был консалтинговый проект — я помогала директору школы решать бизнес-задачи. Так я ушла из консалтинга, но осталась на связи с коллегами — мне казалось, что я обязательно вернусь.
Но вы оказались в «Папа Джонс». Чем вы занимаетесь сейчас?
Ха-ха, легче сказать, чем я не занимаюсь, хотя в компании я совсем недавно. Главная задача — это операционная поддержка СЕО в принятии решений. За 10 лет компания выросла с 4 ресторанов до 150, а теперь у нас цель: из 150 вырасти до 450 за ближайшие 3-5 лет. В связи с этим появляется много дополнительных направлений работы (например, отношения с инвесторами, расширение команды, PR и так далее), а качество проработки решений по всем фронтам должно возрастать. Второе направление — проектная работа. Бизнес работает хорошо, но чтобы он успешно работал в новых масштабах и современной реальности, нужно немного преобразовать процессы. Тут помогает мой консалтинговый опыт, потому что каждый кусочек работы похож на проекты, с которыми мне пришлось столкнуться в «прошлой жизни». Например, мы ввели процесс целеполагания, разрабатываем новую оргструктуру, преобразуем систему мотивации директоров и линейного персонала, оптимизируем работу с франчайзи, автоматизируем документооборот и т.д.
Кстати, в «Папа Джонс» сейчас прекрасный набор стажеров бизнес-аналитиков из Вышки, без которых проектная часть не была бы такой успешной.
Что мне нравится в ресторанном бизнесе — это возможность визуализировать клиента, когда ты понимаешь, ради кого все это делается. Безусловно, ресторанный бизнес сложный, но благодарный. Меня мотивирует то, что в этом бизнесе ты быстро видишь отдачу, этот момент перекрывает любую кажущуюся «непрестижность».
У ресторанной, пищевой индустрии действительно есть карма некомпетентного бизнеса. Как вы справились со стереотипом?
Когда я согласилась на собеседование, все время думала: OMG, это же ресторанный бизнес! И сейчас я сталкиваюсь с тем, что классных людей приходится уговаривать к нам идти, много рассказывать про внутреннюю кухню, чтобы они убедились, что их восприятие неверно. Мне кажется, это происходит потому, что долгое время ресторанный бизнес был скорее в последних эшелонах по применению новых технологий и практик управления, но сегодня ситуация стремительно меняется. Мой СЕО говорит, что до сих пор не верит, что работает в пиццерии. Он иностранец с престижным образованием, много лет работал в финансовом бизнесе и вот — купил франшизу «Папа Джонс» в 2008 году по совету отца и все сделал правильно. Я пришла к выводу, что не так важно, в какой сфере ты работаешь, потому что главное — команда и видимый результат работы.
В чем сложность ресторанного бизнеса?
Как в любом распределенном бизнесе, управлять сетью тяжело, играет роль человеческий фактор: ты можешь долго работать над созданием самого качественного продукта на рынке, но официант, нагрубивший клиенту, разрушит все твои старания. Поэтому важно не забывать про тысячный персонал и выстраивать единую систему управления.
Другая сложность — ты должен, поддерживая качество, сокращать время выполнения заказов в каждом из 150 ресторанов. Мы — диджитальный бизнес, клиент ждет доставку через 30-40 минут после заказа, и это время с каждым днем сокращается. Если останемся медленными, то вылетим с рынка.
Как на эволюцию ресторанного — весьма архаичного — бизнеса влияют технологии и eCommerce?
Технологии позволяют увеличить скорость и освободить время. Если у вас электронный документооборот — вы освобождаете время людей на занятия, создающие большую ценность для бизнеса. Если клиент для заказа пиццы использует мобильное приложение, он экономит свое время, так же, впрочем, как и на сайте, когда видит в личном топе свои любимые блюда. Также технологии влияют на экономию затрат, учитывая, что мы — не слишком «богатый» бизнес и должны постоянно следить за P&L.
Поэтому технологии важны, особенно для небогатых и требующих скорости бизнесов, таких как ресторанный. Но если дроны пока невозможны для повседневного использования, то, например, искусственный интеллект — то, что мы используем в работе в формате системы оценки пиццы. На выходе из печи стоит камера, через которую система отслеживает качество пиццы. Это довольно затратно с точки зрения времени: у нас десятки пицц, и научить интеллект оценивать каждую по огромному количеству параметров непросто.
Что еще меняется в компании?
Еще мы стали первыми в области доставки еды, кто работает с проектом «Яндекс. Станция» и с заказами пиццы через голосового помощника — искусственный интеллект по имени Алиса.
Мы также развиваем системы Business Intelligence — извлечение из различных данных важной для бизнеса информации, что поможет лучше управлять и в реальном времени анализировать, что происходит в ресторанах сети, на производстве и в офисе. И, конечно, мы всегда в процессе технологической доработки сайта до максимального удобства пользователей.
Как вы себя видите свою дальнейшую карьеру?
Пока нынешняя позиция для меня идеально подходит, но с другой стороны, это большой челлендж — мне впервые пришлось влиять на все направления работы компании одновременно, учитывая момент бурного роста. Меня «драйвят» такие задачи. К тому же в «Папа Джонс» классная команда, с которой я хочу расти.
Работа — это во многом и образование. Даже если у тебя крутой диплом МВА, тебе все равно придется доучиваться, потому что в новой реальности через 5 лет бизнес будет совершенно другим.
Сколько раз в день вы едите пиццу?
Не так часто, как можно подумать. Наш офис находится рядом с пиццерией, и мы постоянно вдыхаем приятный запах горячего теста. Сначала это большое испытание, но в какой-то момент привыкаешь и уже не так сильно поддаёшься соблазну. Тем не менее, пробовать приходится обязательно — ты должен знать продукт, с которым работаешь, я это делаю регулярно в разных пиццериях и с аппетитом.
