В июле 2021 г. мы с коллегами выпустили аналитический материал «Эффекты пандемии для отраслей и регионов», в котором показали, что текущий спад предпринимательской активности связан не с коронавирусом, а начался еще по меньшей мере в 2016 г. За 2015–2020 гг. в России исчезли 1,25 млн юридических лиц (с учетом созданных за этот период).

Именно через создание новых фирм экономика восстанавливает себя и общество в кризисные времена. Например, как указывают авторы вышедшего в этом году доклада ЮНЕСКО по науке «Наперегонки со временем за более разумное развитие», за первую половину прошлого, коронакризисного года безработица в США достигла 80-летнего максимума в 14,7% (в марте и апреле было сокращено столько же рабочих мест, сколько создано за предыдущие 9 лет), однако уже в ноябре уровень безработицы опустился до уровня 6,9%. Одной из причин этого является существенный рост заявок на регистрацию новых бизнесов (более 80 тыс. в 2020 г. против около 62 тыс. в 2019-м).

Итак, наши критики привели следующие аргументы против наших расчетов:

• ошибочное использование нами статистики, а не данных ФНС;
• наличие в наших расчетах экономически неактивных юридических лиц, ликвидация которых увеличивает статистику убыли;
• смешение предпринимательской активности с реструктуризацией бюджетного сектора, оптимизацией государственного управления, сворачиванием активности НКО в России;
• игнорирование компенсационного роста занятости в выживших фирмах.

Опираясь на собственные расчеты, критики приходят к выводу, что «текущий кризис не носит долгосрочного характера и жестко привязан к времени возникновения пандемии и введения ограничительных мер в 2020 году». Что ж, попробуем ответить на поставленные вопросы и заодно пристальнее вглядеться в имеющиеся данные.

Открытые данные о компаниях, позволяющие проводить межстрановые сопоставления

Прежде всего стоит отметить, что данные, которые мы использовали в нашем исследовании для анализа отраслей, не являются статистическими. Мы опираемся на базу данных «СПАРК-Интерфакс», которая агрегирует информацию, предоставляемую ФНС России. Это не обезличенные статистические данные (которыми оперируют статистические ведомства), а открытая информация о конкретных организациях — действующих и ликвидированных. К такой информации относятся, в частности, сведения о статусе организации, регионе регистрации, среднесписочной численности занятых, сведения о выручке и прибыли, уплаченных налогах. Мы не анализировали данные по индивидуальным предпринимателям, но и не ограничивались сектором МСП, включая в расчеты все юридические лица независимо от размера. Наши данные берутся из общего с Единым реестром МСП источника и, что важнее, соответствуют оценкам предпринимательской активности, которые используются для анализа по другим странам, в частности в исследовании Euromonitor International, к которому мы вернемся позднее.

Разоряются не однодневки, а компании, работающие почти десятилетие

Еще одним аргументом против наших оценок стало то, что мы не стали удалять из базы данных компании, которые по тем или иным причинам не представили информацию для налоговой службы. Мы все же полагаем, что подобная формальная чистка может дополнительно исказить данные. С одной стороны, не представившие в то или иное время информацию для госорганов фирмы совсем не обязательно не ведут хозяйственную деятельность. С другой — настоящие фиктивные организация (так называемые однодневки), наоборот, могут регулярно подавать в ФНС нулевую отчетность и продолжать числиться как действующие (в том числе в реестре МСП).

Чтобы объективно разобраться, какие компании ликвидируются — однодневки или фирмы с историей, мы рассчитали среднюю продолжительность жизни действующих и ликвидированных организаций. Оказалось, что лишь четверть всех ликвидированных в 2015–2020 гг. организаций прожили менее 3 лет. Средний срок — чуть более 8 лет. Эта цифра близка к среднему возрасту действующих организаций (9,3 года), что говорит о том, что ликвидируются не какие-то сомнительные «однодневные конторы», но фирмы, соответствующие среднему портрету российского бизнеса.

Минимальный вклад общественного сектора в сокращение числа юрлиц

Согласно нашим расчетам, наибольший вклад в сокращение числа юридических лиц в 2015–2020 гг. внесли далекие от государства индустрии: торговля оптовая (34,2% от общего числа ликвидированных в этот период организаций), торговля розничная (7,7%), строительство зданий (7,2%), работы строительные специализированные (4,9%), операции с недвижимым имуществом (4,4%).

Вклад общественного сектора в сокращение предпринимательской активности, наоборот, минимальный. Например, из 532,7 тыс. ликвидированных в 2020 г. организаций к сфере образования относится 4391 организация (0,88%), здравоохранения — 3269 (0,61%), деятельности библиотек, архивов, музеев и прочих объектов культуры — 604 (0,11%). Ни в один из последних 5 лет суммарная доля ликвидированных организаций в этих видах деятельности не достигала 2%.

Таким образом, оптимизация государственного сектора практически ни в какой мере не является причиной наблюдаемого спада предпринимательской активности.

Переток персонала из ликвидированных в действующие фирмы

По нашим оценкам на основе «СПАРК-Интерфакс», ИАС FIRA PRO и List-Org, ликвидированные в 2015–2020 гг. компании высвободили 6,46 млн сотрудников. При этом в созданных за тот же период и действующих в настоящее время организациях работу нашли 5,82 млн человек (в том числе в созданных в 2020 г. — 0,36 млн). Таким образом, суммарно сокращение числа организаций за 6 лет привело к высвобождению 0,64 млн человек.

Мы полагаем, что перетоку работников в новые компании способствует активное их развитие в первые годы жизни. Так, на второй год существования российские компании, созданные в 2015–2020 гг., в среднем удваивали свой штат, а на третий — число сотрудников возрастало в 1,5 раза. Суммарно на шестой год численность занятых в организации увеличилась в 4,5 раза.

В дополнение к этому эффект на занятость от сокращения числа организаций практически полностью нивелируется падением численности рабочей силы. К 2020 году по сравнению с 2015-м ее размер снизился на 1,67 млн человек.

Справедливо ли заключить, что если снижение предпринимательской активности не привело к росту безработицы, то и проблемы здесь никакой нет? Мы считаем, что это не совсем так. В Советском Союзе занятость была близка к 100%-ной при низких темпах создания новых предприятий. Специалист по экономической истории СССР Роберт Аллен доказывает, что одной из причин его экономического краха как раз стала ставка на развитие и модернизацию существующих производств вместо развития новых. Новые технологии зачастую гораздо эффективнее входят в нашу жизнь и захватывают мировые рынки именно через создание новых компаний.

Почему в России все меньше желающих открывать бизнес

Главный настораживающий результат наших расчетов — ежегодное постепенное падение количества новых созданных юридических лиц (начиная как минимум с 2016 г.). В 2020 году было создано почти в 2 раза меньше организаций (-49%), чем в 2015 г. Наши результаты соответствуют данным Euromonitor International и позволяют сравнить Россию с другими странами G-20.

Россия — единственное государство со столь впечатляющей отрицательной динамикой. Это резко контрастирует с наибольшей положительной динамикой, демонстрируемой странами с сопоставимым уровнем экономического развития: Мексикой (+93,2% в 2020 г. в сравнении с 2015-м), Индией (+49,5%), ЮАР (+43,8%), Турцией (+39%). Международные данные позволяют предположить, что причины падения предпринимательской активности лежат не в плоскости мировой экономической конъюнктуры, а имеют сугубо внутренние основания. Мы полагаем, что эти причины — отсутствие роста благосостояния населения, слабая доступность финансов, недостаточный инновационный потенциал, дефицит реальных примеров бизнес-успеха.

Рост ВВП на душу населения сменился падением в 2015 г., до сих пор уровень 2014 г. не достигнут. Реальные располагаемые доходы населения падают с этого же времени, борьба с неравенством (выраженным в коэффициенте Джинни) также не привела к видимому в статистике успеху. Наряду с экспортными ограничениями «заморозка» благосостояния населения во второй половине 2010-х ограничила стимулы открывать новые бизнесы. Негативную роль сыграли и высокие процентные ставки, характерные для этого периода. Ключевая ставка резко (более чем в 3 раза) выросла в конце 2014 г. и, постепенно падая, достигла докризисного уровня лишь в 2020-м. Отсутствие положительной динамики за рассматриваемый период характеризуют такие показатели инновационного потенциала, как затраты на исследования и разработки (1,1 в процентах к ВВП в 2015 г. против 1,03 в 2019-м) и доля в мировом объеме патентных заявок (1,2% в общемировом патентном потоке в 2015 г. и 0,9% в 2019-м).

Наконец, в России так и не появилось достаточного количества историй успеха, которые могли бы мотивировать потенциальных предпринимателей, служа для них ролевой моделью. По данным крупнейших баз данных технологических предпринимателей Crunchbase и SB Insights в России, несмотря на все усилия государства, отсутствуют стартапы-единороги (компании, менее чем за 10 лет достигшие миллиардной долларовой оценочной стоимости без привлечения средств на бирже и минимум на четверть остающиеся в собственности своих создателей). При этом в мире на данный момент существует как минимум десяток таких компаний, созданных выходцами из России.

Итак, кризис предпринимательской активности возник не в 2020 г. Он продолжается как минимум с 2016-го, по всей вероятности, являясь следствием, с одной стороны, событий 2014 г., с другой — ряда фундаментальных проблем российского общества (таких, как высокий уровень неравенства). С каждым годом в России регистрируется все меньше компаний, что, в свою очередь, скрадывает возможности внедрения новых технологий, появления новых бизнес-моделей, реализации творческого потенциала населения. Мы уверены, что критически важно признать эту объективную ситуацию, не пытаясь ее «списать» на пандемию коронавируса, а также разработать комплекс специальных мер, включив их в разрабатываемую в настоящее время по поручению Михаила Мишустина новую стратегию социально-экономического развития Российской Федерации.

Источник: «Финансовая газета» от 17.08.2021