Секция «Социальные порядки: спонтанные, навязанные и рассказанные» на международном симпозиуме «Пути России-2014»

Руководитель — Александр Филиппов (Центр фундаментальной социологии НИУ ВШЭ)

Возможность социального порядка как одна из ключевых тем теоретической социологии обсуждается постоянно и в разных контекстах. Речь идет, конечно, не о том, возможно ли вообще существование порядка, но лишь о том, при каких условиях возможно то, что уже есть. При этом одна из важных дихотомий нередко упускается из виду как раз потому, что лежит на поверхности, кажется слишком очевидной, чтобы посвящать ей теоретическое рассуждение. Это различение (идеально-типическое) порядка, возникающего словно бы из ничего, из хаоса, из взаимодействия дотоле автономных индивидов, и порядка уже существующего, к которому все остальные принуждены подсоединяться, в том числе понуждены и насильственно. Классическим образцом такого различения стал Томас Гоббс, которого совершенно неправильно понимали даже и в первую те, кто называл его подлинным отцом-основателем социологии. Гоббс различал государства по способу возникновения. Одни он называл «основанными на установлении» (by institution), а другие — «основанными на приобретении» (by acquisition). Те и другие в основании своем имеют общественный договор, говорил он, только предшествует ему в первом случае «война всех против всех», а во втором — такое же точно установление через договор, только свершившееся в далеком прошлом. В настоящем же одно государство присоединяет к себе другое, граждане которого самим фактом подчинения показывают, что принимают тот договор, который не заключали ни они сами, ни их предки, как «свой собственный», тот, в котором согласны участвовать и они. Это и есть навязанный порядок В сочинениях Макс Вебера понятие «навязанного порядка» (oktroyierte Ordnung) играет важную роль, хотя и не разворачивается в должной мере. Это не тот порядок, который постигается как возникающий, например, в результате того, что действующие начинают взаимно ориентировать друг на друга свои действия («социальное отношение»). Это порядок, который уже есть, например, внутри закрытого отношения, внутри некоторого союза, где господство, правила членства и управленческий штаб. Недаром это рассуждение приводит его к важной концепции легитимного насилия. Социальная жизнь, говорят социологи и впоследствии, протекает внутри государств, где легитимное насилие и навязывание порядка играет ключевую роль. Что насилие и навязывание вовсе не обязательно должны быть государственными, социологи также знают достаточно хорошо, чему примером, скажем, социология Пьера Бурдье.

Между тем, набирающая все большее влияние социология повседневности и родственные ей дисциплины находят большие области социальной жизни, интересные именно тем, что порядок там снова и снова и возникает в процессе самих социальных взаимодействий, это живой, становящийся порядок in statu nascendi. Становлению отдается приоритет перед ставшим, и даже все крепкое и прочное оказывается поставленным под сомнение процедурами освоения, интерпретации и переинтерпретации. Навязанный порядок словно бы растворяется в стихии социальной жизни. Вероятно, было бы неразумно представлять этот взгляд как альтернативный теориям навязанного порядка. Речь идет именно о неизживаемой дихотомии, без которой вообще невозможна социальная наука. Куда более интересным оказывается вопрос, который мы ставим в этой связи: как устроено повествование о разных типах порядка? Какие словари используются для того, чтобы представить его в виде заново возникающего и всегда уже бывшего? Почему не всегда возможен (необходим и достаточен) язык прямых описаний, на котором насилие названо насилием, власть властью и порождающая стихия социальности — та конститутивная власть, которую, под влиянием Спинозы и Руссо, переоткрыли во времена Французской революции, — собственно «общей волей»?

Мы хотим посвятить работу нашей секции именно этим вопросам, в связи с теми общими положениями, которые высказаны в извещении об очередной конференции «Пути России». Старые новые порядки не просто «навязаны» или «приняты». Помимо них продолжают существовать порядки спонтанности, с которыми институциональные порядки вступают в столкновения. И для всего этого есть методы повествования. Наблюдение, описание, документирование, объяснение — все это способы рассказать о происходящем. Саморефлексия социальной науки требует здесь специальных усилий.

Программа симпозиума доступна по ссылке.