ЛЮБАРСКИЙ

Яков Николаевич (7.07.1929, Киев - 30.11.2003, С.-Петербург), византинист. Вскоре после рождения Л. его семья переехала в Ленинград, блокадные годы Л. провел в эвакуации. В 1946-1951 гг. учился на кафедре классической филологии филологического фак-та ЛГУ, окончил его с отличием, был рекомендован к поступлению в аспирантуру, но в силу политической конъюнктуры принят не был. В 1955-1965 гг. Л. преподавал в педагогическом ин-те г. Вел. Луки, затем заведовал кафедрой иностранных языков Ленинградского сельскохозяйственного института, параллельно занимаясь исследованиями визант. лит-ры. В Вел. Луках Л. познакомился с А. П. Кажданом, который стал его другом и учителем. Под его руководством Л. в 1964 г. защитил канд. дис. ««Алексиада» Анны Комнины как исторический источник». В 1977 г. защитил докт. диссертацию о жизни и творчестве Михаила Пселла. Только в 90-х гг. ХХ в. Л., уже будучи ученым мирового уровня, стал штатным преподавателем СПбГУ. С этого времени Л. часто выезжал за рубеж для участия в конференциях, семинарах, выступал с лекциями и докладами в Вашингтоне (Дамбартон-Окс), Мюнстере, Уппсале, Париже.

Я. Н. Любарский. Фотография. Кон. ХХ в.

Я. Н. Любарский. Фотография. Кон. ХХ в.

Ранние статьи Л. посвящены классической филологии, но большинство его научных работ принадлежат сфере визант. филологии. Заслуги Л. в области изучения визант. лит-ры уникальны как в отечественной, так и в мировой науке. Доминантой научных интересов Л. стало творчество Михаила Пселла. Основные выводы исследований были изложены в монографии 1978 г. «Михаил Пселл. Личность и творчество: К истории византийского предгуманизма» (2-е доп. изд.: Безобразов П. В. Визант. писатель и гос. деятель Михаил Пселл. Любарский Я. Н. Михаил Пселл: Личность и творчество. СПб., 2001; греч. пер.: Η προσωπικότητα και το έργο του Μιχαήλ Ψελλού. Αθήνα, 2004). Л. исследовал мировоззрение автора, реконструировал его взаимоотношения с современниками, характеризовал художественные особенности трудов Пселла, подчеркивая их оригинальность и отмечая отступления от традиц. канонов жанра и стиля. Творчество Пселла анализировалось в широком контексте визант. лит-ры, поэтому книга разрослась в исследование об интеллектуальной жизни в Византии XI в. Работы Л. во многом определили дальнейший ход исследований наследия Пселла в мировой науке.

Др. автор, оказавшийся в центре внимания Л.,- Анна Комнина. Л. исследовал «Алексиаду» не только как исторический источник, но и как лит. памятник. С традиц. вопроса о том, из каких источников Анна черпала исторические данные, Л. перенес внимание на другой - как она эти источники перерабатывала, и убедительно показал, что метод работы Комнины как историографа во многом обусловлен лит. задачами - стремлением писательницы к «риторизации и драматизации» повествования. Анализируя «Алексиаду» как образец художественного повествования, Л. утверждал, что это целостное произведение на уровне стиля, композиции, фигуры главного героя и устойчивого образа автора. Такой подход оказался абсолютно новаторским и позволил прочитать «Алексиаду» по-новому: то, что прежде понималось как недочеты или ошибки автора, стало возможным интерпретировать в контексте ее художественного замысла.

Л. осуществил филологический анализ сочинения Продолжателя Феофана (X в.) в широком контексте летописной традиции VI-X вв., к-рый позволил изменить взгляд на жанровую природу визант. историографии. Если со времен К. Крумбахера было принято считать, что историография в Византии включала 2 основные, четко обособленные жанровые формы (всемирную хронику и «высокую» историографию в античной традиции), то исследования Л. показали, что принципиальных различий между этими жанрами не существовало. Более того, «высокая» историография XI-XII вв. путем длительной эволюции выросла из всемирной хроники, и одним из промежуточных звеньев этой эволюции было именно сочинение Продолжателя Феофана (наравне с «Книгой царей» Генесия). Эта концепция была развита и обоснована в ряде работ Л., посвященных Иоанну Малале (VI в.), Феофану Исповеднику, Георгию Монаху (IX в.), Льву Диакону (X в.), Михаилу Атталиату (XI в.), Иоанну Киннаму (XII в.) и Никите Хониату (XII-XIII вв.) (Визант. историки и писатели. СПб., 1999, 20122). Л. показал, как анналистический тип повествования, подразумевающий сугубо хронологическое распределение материала, постепенно уступал место более сложным лит. приемам и разрозненные эпизоды срастались в единый рассказ, где композиционно завершенные эпизоды обретали причинно-следственные или словесно-ассоциативные связи. В целях исследования композиции хроник Л. обратился к арсеналу структурного литературоведения, что было не характерно для консервативной византинистики.

Одна из центральных тем в исследованиях Л.- лит. герой и методы его изображения. На примере хроник Л. демонстрировал, как приемы обрисовки персонажей постепенно усложнялись: в эпоху Македонского ренессанса историографы отказались от черно-белого изображения героев и стали развивать идею противоречивости человеческой природы, в XI в. эта тенденция привела к появлению «Хронографии» Пселла, по уровню психологизма сопоставимой с художественной литературой Нового времени. Развитие визант. историографии Л. трактовал как движение от хроники к полноценной истории и жизнеописанию. Образ героя, в первую очередь императора, у Продолжателя Феофана, Пселла и Анны Комнины становится композиционным стержнем рассказа, его структурной доминантой.

Ряд работ Л. посвящен эпистолографии, которая рассматривалась им не как источник исторических сведений, а как человеческий документ, позволяющий сделать выводы о личности автора и его отношениях с современниками. Подход Л. к изучению визант. писем, новаторский в 70-х гг. XX в., стал одним из наиболее продуктивных в мировом византиноведении. Письма византийцев исследовались Л. и как неиссякаемый источник примеров средневекового юмора. В последние годы жизни Л. обратился к иронии в визант. лит-ре. Изучив, что означало в Византии понятие «ирония» и как его смысл менялся на протяжении столетий, Л. пришел к выводу, что интеллектуалы XI-XII вв., в первую очередь Михаил Пселл, употребляли его в смысле, близком к современному. Раскрытие иронии в письмах Пселла и «Истории» Никиты Хониата привело к тому, что эти тексты зазвучали по-новому; появилась возможность почувствовать атмосферу интеллектуальной игры в переписке и речах ученых византийцев.

Благодаря переводам Л., далеким от педантичного буквализма, способного отвратить читателя от визант. литературы, стремлению передать в них не букву, а дух средневекового текста, широкому кругу российских читателей стали доступны «Хронография» Михаила Пселла (1978), «Алексиада» Анны Комнины (1965, 19962, 20103) и сочинение Продолжателя Феофана (1992, 20092).